Пустыни жаркое дыханье
Более сорока лет академик Сейфулла Абдраимов провел в пустынях, изучая растительный мир обедненных угодий. Результатом научных поисков стало создание нового направления в освоении и обогащении пастбищ аридной зоны юго-западного Казахстана, положившего основу для коренного улучшения их продуктивности и увеличения кормовой базы для животноводства страны. Накопленные за десятилетия опыт и знания стали достоянием мировой науки. Семидесятилетний юбилей профессора послужил поводом для того, чтобы вспомнить, как, собственно, все начиналось, и оценить угрозу наступления песков, превращающих степь в безжизненную пустыню.
— Заниматься семеноводством пустынных кормовых растений я начал по воле случая, — вспоминает Сейфулла Абдраимович. — В начале шестидесятых годов прошлого столетия закончил агрономический факультет Казахского сельскохозяйственного института. Работал агрономом в отдаленном совхозе Сузака, пока не получил направление в аспирантуру. Приехал в Ленинград к академику Ивану Ларину, который всю свою жизнь занимался проблемами кормопроизводства. Девяностолетний ученый, сославшись на возраст, отправил меня к своему ученику Федору Тихомирову в Одессу, заведовавшему кафедрой ботаники сельскохозяйственного института. Но и здесь оказалось не все так просто. Тогда культивировалась трехпольная система, за которую ратовал Никита Хрущев, и все прочие направления кормопроизводства были не в почете. Вопрос о том, чтобы меня приняли в очную аспирантуру, решался через Москву. Разного рода согласования и сдача вступительных экзаменов заняли три месяца. Учился я на «отлично», легко и охотно погрузился в изучение кормовых растений пустыни и полупустыни. Темой моей кандидатской работы стало рациональное использование пастбищ Одесской области. Вместо отведенных трех лет успешно защитился через два с половиной года. Вернулся в Алматы, а там, в Министерстве образования, предложили преподавательскую работу. Я наотрез отказался, страстно желая продолжить научную работу. Оттуда меня передали в Министерство сельского хозяйства. За год я объездил все регионы страны, решая для себя, чем в итоге заняться. Конец моим путешествиям положило открытие института каракулеводства, куда меня пригласили. В нем уже было два кандидата наук, я стал третьим…
— …И начинающему ученому доверили организацию отдела пастбищ и кормопроизводства?
— Именно так и было. Отделу предстояло заниматься изучением проблем повышения продуктивности пастбищ. На тот момент в Казахстане эта работа не была поставлена, начинать приходилось с нуля. Много ездил по пустыням, собирая семена аридных растений. Чтобы пустынные и полупустынные земли наполнить растениями, их надо сеять, а для этого необходимо изучить, какие травы приживутся и будут себя комфортно чувствовать в сложных условиях.
Нужна была кормовая база, без которой говорить о развитии животноводства и увеличении поголовья скота не приходится. Страна активно наращивала поголовье скота, отказавшись от веками сложившейся системы кочевого и полукочевого выпаса животных, основывавшегося на смене сезонов. При бережном отношении к пастбищам они могли обеспечить содержание и высокую продуктивность нескольких миллионов овец, служить огромным резервом производства каракуля, мяса, шерсти и одновременно выступать источником благосостояния местного населения. Но увеличившаяся нагрузка от постоянного выпаса на одних и тех же участках быстро приводила их к запустению: растительность обеднела, ветровая эрозия привела пастбища к деградации. Они утратили способность к самовосстановлению, и выпас скота здесь потерял всякий смысл, ибо исчезла продуктивность пастбищ. Истоптанные участки вблизи населенных пунктов, вокруг водоисточников и вдоль трасс, появившиеся очаги пыльных бурь — такую картину мы получили в результате перевыпаса скота.
За четыре десятилетия я неоднократно сталкивался со случаями, когда солончаковая степь становилась безжизненной пустыней. За это время полностью исчезли такие виды аридных культур, как астрагалы и изень зеленоватый. Вместе с саксауловыми кустарниками и другими травами они сдерживали пески, закрепляли их своей корневой системой на месте, не давая им двигаться дальше и отвоевывать все новые и новые территории.
В предпесковой зоне Кызылкумов и Мойынкумов заросли саксаулов, сдерживающие наступление песков и служащие прекрасной кормовой базой, варварски вырублены. Последнее десятилетие местное население для отопления использовало только саксаул, нещадно вырубая его и не занимаясь посадкой. Вместе с тем выведение высокоурожайных сортов аридных растений, устойчивых к экстремальным условиям пустыни, в состоянии не просто увеличить продуктивность пастбищ, но остановить движение песков.
— Вы хотите сказать, что пустыня продолжает наступать и представляет собой угрозу для экологии окружающей среды и людей, проживающих в степной местности?
— Деградация растительного покрова — это один из самых распространенных и визуально определяемых процессов опустынивания, проявляемых в исчезновении лесов, пастбищных угодий и сенокосов. Очень сильно деградируют леса в поймах пустынных рек. Из-за уменьшения влажности почв в результате зарегулирования стока рек в этих лесах происходит нежелательная смена пород.
Например, в Шардаринском районе около трети древостоев туранги в пойме реки Сырдарьи сменились на малоценные заросли чингила. По официальным данным Агентства РК по управлению земельными ресурсами, почти тридцать миллионов гектаров пастбищ достигли крайней степени деградации, что выражается в сильном и очень сильном опустынивании. В лесостепной и степной зонах республики пастбища занимали 35 миллионов гектаров, из них почти шесть миллионов — деградированы. Полтора миллиона гектаров казахстанских земель подвержены ветровой эрозии, и есть все предпосылки полагать, что уже завтра они превратятся в пустыню. Процесс деградации пастбищ имеет тенденцию к нарастанию. Эксперты ООН, а с этой международной организацией я поддерживаю тесные контакты, участвуя во многих совместных проектах, полагают, что современные потери продуктивных земель приведут к тому, что к концу столетия мир может лишиться почти трети своих пахотных земель.
Опустынивание — это ведь процесс деградации всех природных систем жизнеобеспечения: чтобы выжить, местное население должно или получить помощь со стороны, или уйти с насиженных мест в поисках земель, пригодных для жизни.
— Сейфулла Абдраимович, что же необходимо предпринять, чтобы приостановить процесс опустынивания и тем самым не допустить появления экологических беженцев?
— На сотнях тысяч гектаров пастбищ Южного Казахстана сейчас идет интенсивное опустынивание земель. Эта площадь может быть безвозвратно утеряна уже в считанные годы, покрывшись песками. Огромные площади в Отрарском, Сузакском и Шардаринском районах превращаются в пустынные земли. В нашем институте есть все для того, чтобы противостоять этому процессу, — семена культур, технологии их высадки, районирован десяток сортов, кадры, наконец. Нет только денег, чтобы запустить весь этот механизм и оживить разнотравьем степь.
В шестидесяти километрах от Арыси именно для выполнения этой задачи учеными создан опытный участок «Бактыолен». Он задумывался как база для апробации перспективных кормовых растений с последующим их высевом на деградировавших участках. В нем сейчас сосредоточено более трехсот опытных образцов различных культур. Их привозили с разных пустынных зон и тщательно изучали их способность к росту в нашей природно-климатической зоне. Например, вайда Буасье завезена с юга Таджикистана, изень серый — с юга Кыргызстана. Ученые изучили особенности таких растений, как мятлик, терескен, ферула, эфедра и многих других, сделав упор на их продуктивность и питательные свойства. Из числа испытанных видов было отобрано порядка двадцати, которые рекомендованы для посадки на юге Казахстана. Десять сортов аридных растений, такие как изен, терескен, саксаул Жансая, районированы, и их культурная высадка в состоянии не только повысить продуктивность пастбищ, но и способствовать закреплению подвижных песков. В начале девяностых годов прошлого столетия на двухстах гектарах произведена высадка таких культур и тем самым искусственно восстановлены пастбища. Исследования показали, что их продуктивность увеличилась в четыре-пять раз. Если естественные пастбища дают урожай в полтора-три центнера с гектара, то культурные — от восьми до пятнадцати в зависимости от вида травы. В решении вопроса продуктивности пастбищ большое значение имеет создание именно культурных пастбищ, ибо опыты прошлых лет показали, что известные классические кормовые культуры малоперспективны для возделывания в пустынных зонах.
Впервые в условиях юга и юго-запада Казахстана создана система семеноводства аридных кормовых растений, в результате которой производство семян изеня, терескена, чогона, кейреука и саксаула возросло до пятисот тысяч тонн в год. Это позволило ввести в производственный оборот более 250 тысяч гектаров культурных пастбищ в девяти областях страны. Технология получила широкое признание у практиков-овцеводов Калмыкии и Волгоградской области, в Азербайджане, Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане. В нашем Юго-Западном научно-производственном центре растениеводства и животноводства сохранены все виды растений, семена и даже расширены опытные поля. Ежегодно снаряжаются экспедиции, во время которых собираются новые виды растений и семена и пополняется генофонд аридных культур. К слову, мной и моими учениками изучены свыше трехсот видов кормовых растений из природной флоры пустынь, выявлены 32 перспективных вида, пригодных для коренного улучшения пустынных пастбищ и для использования в селекционной работе. Непосредственно я сам являюсь автором четырнадцати новых сортов аридных культур и одного изобретения.
Мы надеемся, что наш труд будет востребованным, особенно сейчас, когда пастбища постепенно обретают реальных хозяев, ведь совершенно очевидно, что стабильное развитие фермерских хозяйств зависит в первую очередь от продуктивности пастбищ. Новые собственники земли пока попросту недооценивают значение этой проблемы для успешного развития животноводства. Проблема опустынивания обрела глобальный статус в течение последних десятилетий, а сам процесс имеет прогрессирующий характер во всех аридных и семиаридных зонах земли. Принимаемые в настоящее время меры по предотвращению опустынивания земель на уровне государства и регионов неадекватны масштабам проблемы.
— Между тем эксперты ООН считают, что Центральная Азия и Казахстан остаются особенно уязвимыми для разрушительного процесса опустынивания и призывают как можно быстрее приступить к совместным региональным мероприятиям по борьбе с нависшей угрозой.
— Бесспорно, промедление чревато серьезными последствиями. Я оптимист по натуре и надеюсь, что появятся солидные землепользователи, которые задумаются об охране окружающей среды. Пока же международные экологические организации реализуют у нас небольшие проекты, показывающие на практике, как можно создать маленький оазис в пустыне, вдохнув в нее жизнь. При этом используются наши методики и технологии. А ведь еще в конце семидесятых годов прошлого столетия на базе нашего опытного участка «Бактыолен», который со временем стал местом показа и демонстрации достижений науки в области аридного кормопроизводства, проводились международные научные курсы ЮНЕП-ООН. На них за двенадцать лет прошли подготовку по проблемам освоения пустынь мира более сотни специалистов из сорока стран Азии, Африки и Латинской Америки. Однажды я принимал участие в конференции в Тунисе. Так уж получилось, что приехал туда без переводчика. Пока оценивал ситуацию на месте, ко мне подошел араб. Оказалось, что это один из моих учеников, активно внедряющих у себя на родине разработанные мной научные основы и приемы семеноводства новых кормовых растений. Благодаря его помощи языковой барьер не стал для меня преградой в общении с зарубежными коллегами.
— Сейфулла Абдраимович, я знаю, что вы побывали практически во всех пустынях мира, работали во многих странах и даже занимались космическими исследованиями.
— Да, мне действительно приходилось представлять казахстанскую аграрную науку на международном уровне. В 1972 году я возглавлял группу ученых — экспертов СЭВ в Монголии, руководил и участвовал в разработке прогноза развития кормовой базы этой страны. В пустыне Гоби мне довелось открывать всемирную экологическую станцию. Затем на три года выезжал в Йемен для оказания научной и практической помощи в развитии кормовой базы, работая все эти годы советником президента НДРЙ по сельскому хозяйству. По моей рекомендации в Йемене были созданы три госхоза по выращиванию молодняка крупного рогатого скота и по овцеводству. Выезжал я и в Китай, где консультировал создание культурных пастбищ и создание семенных участков аридных растений. Научные контакты с иностранными коллегами имеют очень большое значение, в том числе и практическое. Что же касается космических исследований, то мы осуществили проект с Талгатом Мусабаевым по космической программе «Полет-2М».
Впервые в Казахстане в прошлом году по заказу ОБСЕ и финансовой поддержке Азиатского банка развития на основе результатов научных материалов были разработаны Рекомендации по проведению мониторинга природных кормовых угодий. Этот документ разработан в соответствии со стандартами Евросоюза и используется в качестве методических указаний в рамках Системы управления земельными ресурсами центральноазиатских стран. Сопоставление данных за несколько десятилетий позволит определить изменения, происшедшие в составе растительного покрова, и оценить тенденции изменения продуктивности пастбищ. Чем быстрее общество осознает необратимость происходящих процессов, тем больше шансов спасти степь от деградации и превращения ее в безжизненную пустыню.
— Заниматься семеноводством пустынных кормовых растений я начал по воле случая, — вспоминает Сейфулла Абдраимович. — В начале шестидесятых годов прошлого столетия закончил агрономический факультет Казахского сельскохозяйственного института. Работал агрономом в отдаленном совхозе Сузака, пока не получил направление в аспирантуру. Приехал в Ленинград к академику Ивану Ларину, который всю свою жизнь занимался проблемами кормопроизводства. Девяностолетний ученый, сославшись на возраст, отправил меня к своему ученику Федору Тихомирову в Одессу, заведовавшему кафедрой ботаники сельскохозяйственного института. Но и здесь оказалось не все так просто. Тогда культивировалась трехпольная система, за которую ратовал Никита Хрущев, и все прочие направления кормопроизводства были не в почете. Вопрос о том, чтобы меня приняли в очную аспирантуру, решался через Москву. Разного рода согласования и сдача вступительных экзаменов заняли три месяца. Учился я на «отлично», легко и охотно погрузился в изучение кормовых растений пустыни и полупустыни. Темой моей кандидатской работы стало рациональное использование пастбищ Одесской области. Вместо отведенных трех лет успешно защитился через два с половиной года. Вернулся в Алматы, а там, в Министерстве образования, предложили преподавательскую работу. Я наотрез отказался, страстно желая продолжить научную работу. Оттуда меня передали в Министерство сельского хозяйства. За год я объездил все регионы страны, решая для себя, чем в итоге заняться. Конец моим путешествиям положило открытие института каракулеводства, куда меня пригласили. В нем уже было два кандидата наук, я стал третьим…
— …И начинающему ученому доверили организацию отдела пастбищ и кормопроизводства?
— Именно так и было. Отделу предстояло заниматься изучением проблем повышения продуктивности пастбищ. На тот момент в Казахстане эта работа не была поставлена, начинать приходилось с нуля. Много ездил по пустыням, собирая семена аридных растений. Чтобы пустынные и полупустынные земли наполнить растениями, их надо сеять, а для этого необходимо изучить, какие травы приживутся и будут себя комфортно чувствовать в сложных условиях.
Нужна была кормовая база, без которой говорить о развитии животноводства и увеличении поголовья скота не приходится. Страна активно наращивала поголовье скота, отказавшись от веками сложившейся системы кочевого и полукочевого выпаса животных, основывавшегося на смене сезонов. При бережном отношении к пастбищам они могли обеспечить содержание и высокую продуктивность нескольких миллионов овец, служить огромным резервом производства каракуля, мяса, шерсти и одновременно выступать источником благосостояния местного населения. Но увеличившаяся нагрузка от постоянного выпаса на одних и тех же участках быстро приводила их к запустению: растительность обеднела, ветровая эрозия привела пастбища к деградации. Они утратили способность к самовосстановлению, и выпас скота здесь потерял всякий смысл, ибо исчезла продуктивность пастбищ. Истоптанные участки вблизи населенных пунктов, вокруг водоисточников и вдоль трасс, появившиеся очаги пыльных бурь — такую картину мы получили в результате перевыпаса скота.
За четыре десятилетия я неоднократно сталкивался со случаями, когда солончаковая степь становилась безжизненной пустыней. За это время полностью исчезли такие виды аридных культур, как астрагалы и изень зеленоватый. Вместе с саксауловыми кустарниками и другими травами они сдерживали пески, закрепляли их своей корневой системой на месте, не давая им двигаться дальше и отвоевывать все новые и новые территории.
В предпесковой зоне Кызылкумов и Мойынкумов заросли саксаулов, сдерживающие наступление песков и служащие прекрасной кормовой базой, варварски вырублены. Последнее десятилетие местное население для отопления использовало только саксаул, нещадно вырубая его и не занимаясь посадкой. Вместе с тем выведение высокоурожайных сортов аридных растений, устойчивых к экстремальным условиям пустыни, в состоянии не просто увеличить продуктивность пастбищ, но остановить движение песков.
— Вы хотите сказать, что пустыня продолжает наступать и представляет собой угрозу для экологии окружающей среды и людей, проживающих в степной местности?
— Деградация растительного покрова — это один из самых распространенных и визуально определяемых процессов опустынивания, проявляемых в исчезновении лесов, пастбищных угодий и сенокосов. Очень сильно деградируют леса в поймах пустынных рек. Из-за уменьшения влажности почв в результате зарегулирования стока рек в этих лесах происходит нежелательная смена пород.
Например, в Шардаринском районе около трети древостоев туранги в пойме реки Сырдарьи сменились на малоценные заросли чингила. По официальным данным Агентства РК по управлению земельными ресурсами, почти тридцать миллионов гектаров пастбищ достигли крайней степени деградации, что выражается в сильном и очень сильном опустынивании. В лесостепной и степной зонах республики пастбища занимали 35 миллионов гектаров, из них почти шесть миллионов — деградированы. Полтора миллиона гектаров казахстанских земель подвержены ветровой эрозии, и есть все предпосылки полагать, что уже завтра они превратятся в пустыню. Процесс деградации пастбищ имеет тенденцию к нарастанию. Эксперты ООН, а с этой международной организацией я поддерживаю тесные контакты, участвуя во многих совместных проектах, полагают, что современные потери продуктивных земель приведут к тому, что к концу столетия мир может лишиться почти трети своих пахотных земель.
Опустынивание — это ведь процесс деградации всех природных систем жизнеобеспечения: чтобы выжить, местное население должно или получить помощь со стороны, или уйти с насиженных мест в поисках земель, пригодных для жизни.
— Сейфулла Абдраимович, что же необходимо предпринять, чтобы приостановить процесс опустынивания и тем самым не допустить появления экологических беженцев?
— На сотнях тысяч гектаров пастбищ Южного Казахстана сейчас идет интенсивное опустынивание земель. Эта площадь может быть безвозвратно утеряна уже в считанные годы, покрывшись песками. Огромные площади в Отрарском, Сузакском и Шардаринском районах превращаются в пустынные земли. В нашем институте есть все для того, чтобы противостоять этому процессу, — семена культур, технологии их высадки, районирован десяток сортов, кадры, наконец. Нет только денег, чтобы запустить весь этот механизм и оживить разнотравьем степь.
В шестидесяти километрах от Арыси именно для выполнения этой задачи учеными создан опытный участок «Бактыолен». Он задумывался как база для апробации перспективных кормовых растений с последующим их высевом на деградировавших участках. В нем сейчас сосредоточено более трехсот опытных образцов различных культур. Их привозили с разных пустынных зон и тщательно изучали их способность к росту в нашей природно-климатической зоне. Например, вайда Буасье завезена с юга Таджикистана, изень серый — с юга Кыргызстана. Ученые изучили особенности таких растений, как мятлик, терескен, ферула, эфедра и многих других, сделав упор на их продуктивность и питательные свойства. Из числа испытанных видов было отобрано порядка двадцати, которые рекомендованы для посадки на юге Казахстана. Десять сортов аридных растений, такие как изен, терескен, саксаул Жансая, районированы, и их культурная высадка в состоянии не только повысить продуктивность пастбищ, но и способствовать закреплению подвижных песков. В начале девяностых годов прошлого столетия на двухстах гектарах произведена высадка таких культур и тем самым искусственно восстановлены пастбища. Исследования показали, что их продуктивность увеличилась в четыре-пять раз. Если естественные пастбища дают урожай в полтора-три центнера с гектара, то культурные — от восьми до пятнадцати в зависимости от вида травы. В решении вопроса продуктивности пастбищ большое значение имеет создание именно культурных пастбищ, ибо опыты прошлых лет показали, что известные классические кормовые культуры малоперспективны для возделывания в пустынных зонах.
Впервые в условиях юга и юго-запада Казахстана создана система семеноводства аридных кормовых растений, в результате которой производство семян изеня, терескена, чогона, кейреука и саксаула возросло до пятисот тысяч тонн в год. Это позволило ввести в производственный оборот более 250 тысяч гектаров культурных пастбищ в девяти областях страны. Технология получила широкое признание у практиков-овцеводов Калмыкии и Волгоградской области, в Азербайджане, Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане. В нашем Юго-Западном научно-производственном центре растениеводства и животноводства сохранены все виды растений, семена и даже расширены опытные поля. Ежегодно снаряжаются экспедиции, во время которых собираются новые виды растений и семена и пополняется генофонд аридных культур. К слову, мной и моими учениками изучены свыше трехсот видов кормовых растений из природной флоры пустынь, выявлены 32 перспективных вида, пригодных для коренного улучшения пустынных пастбищ и для использования в селекционной работе. Непосредственно я сам являюсь автором четырнадцати новых сортов аридных культур и одного изобретения.
Мы надеемся, что наш труд будет востребованным, особенно сейчас, когда пастбища постепенно обретают реальных хозяев, ведь совершенно очевидно, что стабильное развитие фермерских хозяйств зависит в первую очередь от продуктивности пастбищ. Новые собственники земли пока попросту недооценивают значение этой проблемы для успешного развития животноводства. Проблема опустынивания обрела глобальный статус в течение последних десятилетий, а сам процесс имеет прогрессирующий характер во всех аридных и семиаридных зонах земли. Принимаемые в настоящее время меры по предотвращению опустынивания земель на уровне государства и регионов неадекватны масштабам проблемы.
— Между тем эксперты ООН считают, что Центральная Азия и Казахстан остаются особенно уязвимыми для разрушительного процесса опустынивания и призывают как можно быстрее приступить к совместным региональным мероприятиям по борьбе с нависшей угрозой.
— Бесспорно, промедление чревато серьезными последствиями. Я оптимист по натуре и надеюсь, что появятся солидные землепользователи, которые задумаются об охране окружающей среды. Пока же международные экологические организации реализуют у нас небольшие проекты, показывающие на практике, как можно создать маленький оазис в пустыне, вдохнув в нее жизнь. При этом используются наши методики и технологии. А ведь еще в конце семидесятых годов прошлого столетия на базе нашего опытного участка «Бактыолен», который со временем стал местом показа и демонстрации достижений науки в области аридного кормопроизводства, проводились международные научные курсы ЮНЕП-ООН. На них за двенадцать лет прошли подготовку по проблемам освоения пустынь мира более сотни специалистов из сорока стран Азии, Африки и Латинской Америки. Однажды я принимал участие в конференции в Тунисе. Так уж получилось, что приехал туда без переводчика. Пока оценивал ситуацию на месте, ко мне подошел араб. Оказалось, что это один из моих учеников, активно внедряющих у себя на родине разработанные мной научные основы и приемы семеноводства новых кормовых растений. Благодаря его помощи языковой барьер не стал для меня преградой в общении с зарубежными коллегами.
— Сейфулла Абдраимович, я знаю, что вы побывали практически во всех пустынях мира, работали во многих странах и даже занимались космическими исследованиями.
— Да, мне действительно приходилось представлять казахстанскую аграрную науку на международном уровне. В 1972 году я возглавлял группу ученых — экспертов СЭВ в Монголии, руководил и участвовал в разработке прогноза развития кормовой базы этой страны. В пустыне Гоби мне довелось открывать всемирную экологическую станцию. Затем на три года выезжал в Йемен для оказания научной и практической помощи в развитии кормовой базы, работая все эти годы советником президента НДРЙ по сельскому хозяйству. По моей рекомендации в Йемене были созданы три госхоза по выращиванию молодняка крупного рогатого скота и по овцеводству. Выезжал я и в Китай, где консультировал создание культурных пастбищ и создание семенных участков аридных растений. Научные контакты с иностранными коллегами имеют очень большое значение, в том числе и практическое. Что же касается космических исследований, то мы осуществили проект с Талгатом Мусабаевым по космической программе «Полет-2М».
Впервые в Казахстане в прошлом году по заказу ОБСЕ и финансовой поддержке Азиатского банка развития на основе результатов научных материалов были разработаны Рекомендации по проведению мониторинга природных кормовых угодий. Этот документ разработан в соответствии со стандартами Евросоюза и используется в качестве методических указаний в рамках Системы управления земельными ресурсами центральноазиатских стран. Сопоставление данных за несколько десятилетий позволит определить изменения, происшедшие в составе растительного покрова, и оценить тенденции изменения продуктивности пастбищ. Чем быстрее общество осознает необратимость происходящих процессов, тем больше шансов спасти степь от деградации и превращения ее в безжизненную пустыню.
